Когда-то мы были лучшими друзьями. Наши мамы возили нас в колясках, прогуливаясь по парку. Вообще мы с ним ровесники, но он всё-таки старше меня на две недели. Мы вместе росли, дружили, без приглашения приходили друг к другу в гости и всегда были, как говорят «не разлей вода». Хотя мы никогда не учились в одном классе и не ходили в одну и ту же группу детского сада, тем не менее, я считал его своим самым лучшим другом. Надеюсь, что он меня тоже. Скорее всего, так и было.
Но мы выросли, окончили школу, он поступал в институт, но не поступил, потому что ещё на подготовительных курсах избил сына декана факультета, на который поступал. А я поступил и переехал навсегда из своего родного города Узловая, что в Тульской области в Москву. Так наши пути разошлись. Он отслужил два года в армии, был в Чечне. Затем вернулся, но поскольку у него не было никакого образования, то работал, где попало и пил. Много пил, пил запоями. Да и сейчас пьёт. Мы практически перестали общаться, но если только один два раза в несколько лет увидимся случайно, или когда я приеду в Узловую или он в Москву. Посидим, поговорим и я понимаю, что мы стали очень разными, настолько разными, что у нас уже нет никаких общих интересов. Вообще никаких! Ну, если только напиться вместе. Когда я с ним общаюсь, я отчётливо понимаю, что у нас стало совершенно разное мироощущение. Мы словно жители других планет. Он вообще-то неплохой парень, но его интеллект… О великие Боги, что это за интеллект? Невооруженным глазом видно, что его словарный запас остался на том же уровне, что и был лет пятнадцать тому назад, все привычки, желания и жизненная позиция примитивна до безобразия. Да у него вообще и нет никакой жизненной позиции, никаких целей, никаких желаний. Словно растение живёт он и варится в чане своей полупьяной жизни. Предел его мечтаний, наверное, это пить водку или самогон, а на следующее утро вспоминать, насколько круто и героически он вчера себя вёл и слушать рассказы окружающих о своих вчерашних поступках, испытывая при этому внутреннюю гордость за свои доблести. Единственное чего он добился в жизни, так это то, что у него родился ребёнок и сейчас он живет в квартире своей гражданской жены. Но своим жизненным «принципам» он не изменяет. Последний раз я общался с ним, наверное, года три тому назад. После этого ни разу, ни лично, ни по телефону.
Был обычный, апрельский рабочий день – среда. Как всегда я вышел из дома примерно в половине девятого и направился к остановке. Светило яркое, утреннее солнце, троллейбус подошёл своевременно и я, погрузившись в его утробу и устроившись возле окна, принялся читать «Тошноту» Сартра. Это интересное произведение, пронизанное сознанием абсурдности существования, любого существования. Не знаю почему, но мне очень нравиться его читать именно в дороге, когда я куда-нибудь еду. Поэтому я читаю его уже достаточно долго, несмотря на то, что по своему размеру, это произведение совсем не большое. Подъезжая ближе к станции метро, на моём поясе завибрировал мобильный телефон. Я посмотрел на экран телефона. На нём определился незнакомый мне номер и не мобильный и не городской. Не долго думая, я взял трубку.
— Алло!
— Привет Серёг, — раздалось в трубке.
— Привет!
— Узнал?
— Нет, не узнал.
— Это я – Марыч.
— А-а-а-а-а Марыч, теперь узнал, здорово, какими судьбами?
Марыч это как раз и есть тот человек, с которым мы вместе росли и делили пополам своё детство.
— Слушай, я чего хотел-то, — проговорил Марыч…
Я сразу понял, что Марыч пьян, потому что он подбирал слова и пытался казаться трезвым, а это всегда было очень заметно, когда он был пьян, но пытался произвести впечатление трезвого.
— Я звоню тебе из дома, хотел спросить…
— Ну, давай, спрашивай, чего хотел?
— Я сегодня еду в Москву на машине, — продолжил он, — и хотел спросить, как доехать до «Багратионовской»?
Я сказал, что не знаю, как на машине доехать до «Багратионовской».
— Ну, а до Поклонной горы, как доехать, если мы по Каширке поедем?
— Ну, до Поклонной горы доехать просто, — объясняю я, — доезжаешь до МКАД, затем выезжаешь на внутреннюю сторону МКАД, для чего проезжаешь мост и поворачиваешь направо, под мост. Затем по МКАД едешь до Кутузовского проспекта и по нему в сторону центра до Поклонной горы. Понял? — спрашиваю я.
— Да вроде понял, — отвечает Марыч.
— Ну ладно, буду в Узловой обязательно зайду в гости.
— Да заходи. А ты знаешь, где живёт моя жена? — говорит Марыч.
— Нет, не знаю.
Он начинает называть ориентиры…
— А, вспомнил, знаю, знаю, найду, — отвечаю я.
— Квартира восемь уточняет он.
— Да не восемь, а четыре, — слышу я на заднем плане голос его жены.
— А, Серёг, Серёг, квартира четыре, дом восемь.
— Всё, понял, понял, — отвечаю я, — ладно, давай, звони если что. Короче как буду, заскочу.
На этом мы и расстались. Троллейбус упёрся в «пробку» и открыл двери. Все начали выходить, в том числе и я. Обычное расстояние от начала пробки и до метро, примерно 10 минут ходьбы. Я пошёл, но внезапно на меня навалилась ностальгия по своему детству, ностальгия по Узловой. Я понимал, что этот звонок, был звонком из прошлого. Звонком из моей прошлой жизни. Я шёл и вспоминал эту свою прошлую жизнь, сравнивал её с сегодняшней жизнью, анализировал, мечтал. Мне казалось, что иногда я начинаю понимать жизнь, её многочисленные вариации, её незыблемые законы. Я сравнивал наши судьбы, их абсолютно одинаковое начало, очень похожее детство, расходящуюся юность и полностью противоположное настоящее. Я пытался мыслить о том, почему так происходит, почему так различаются судьбы людей, которые ещё совсем недавно с полуслова понимали друг друга, а теперь вот уже много лет, точнее больше десяти, практически не общаются и что самое главное, не имеют к этому никакого желания. Какова причина таких перемен? И я нашёл ответ на этот вопрос. Причиной этому, по крайней мере, в моём случае, является – образование. Именно образование развело нас в разные стороны. Именно оно, не позволяет нам также искренне и дружно общаться друг с другом. Ну и что с того, что мы живём в разных городах? Дело не в этом. Мы с рождения знали друг друга, но теперь, у нас нет никаких взаимных интересов. Никаких! Именно благодаря образованию мы стали совершенно чужими и чуждыми друг другу. Нам не о чем говорить. Меня интересует политика, история, литература, философия и даже пьяные, но интеллектуальные споры. Его же интересует…, да не знаю, что его вообще интересует. Он ни к чему не стремиться, он создал себе свой мир только ему и понятный. И шансов выбраться из этого мира, у него нет. Слишком поздно. Нам уже по двадцать девять…
Так рассуждал я по дороге в метро и в самом метро, так рассуждал я, пока спускался по Большой Бронной улице вниз до своей работы. Но почему-то, сам не знаю почему, мне захотелось вернуть всё назад, в прошлое. Захотелось увидеть Марыча, попить с ним пива, почудить, вникнуть в смысл его жизни, понять. Мне даже захотелось обязательно съездить на ближайших выходных в Узловую и как раньше, без предупреждения, завалиться к нему домой.
С этой мыслью я дошёл до работы, затем будничные проблемы захватили мою сущность, и я забылся в их решении.
День прошёл, как обычно и уже подходя к вечерней станции метро «Пушкинская», с которой начинается моё обратное ежедневное путешествие домой, у меня вновь завибрировал мобильный телефон. Звонила жена. Я поднял трубку и, не дожидаясь её ответа, сказал: «Да еду я, еду и денег у меня на телефоне уже мало. Что-то срочное?».
— Марыч стоит под дверью пьяный в хлам и не один, — несколько испуганным голосом сообщила жена, — что мне делать, он просит впустить его.
— Никого впускать не нужно, — отвечаю я, — скажи, что меня ещё нет дома, а ты одна с ребёнком и поэтому никому открывать не будешь.
Она так и сделала.
Но Марыч, зачем-то настойчиво просил открыть ему дверь и даже говорил, что ему нужно позвонить, хотя у них, с его товарищем, был мобильный телефон и они звонили с него и мне на мобильный и на домашний. Короче говоря, полный абсурд. Ещё он говорил, что они приехали на машине, где-то её поставили, забыли где, а теперь не могут её найти. Ну и чем я мог им в этом помочь? До сих пор понять не могу. Ну, если только искать вместе по дворам.
В этот день я приехал домой как обычно, но Марыча с его товарищем уже не было. Потом он звонил ещё раз, и я видел, что он мне звонит, но телефон я не взял. Я выключил свой телефон. Зачем? Не знаю зачем, просто мне не хотелось…, уже не хотелось погружаться в прошлое. Возможно, если бы он был один и трезв… Но он был пьян и он был не один, а с кем-то ещё, кого я не знал. С момента его первого утреннего звонка, прошёл целый рабочий день, и мне уже совсем не хотелось возвращаться в прошлое. Сентиментальность первых часов прошла, и я снова стал таким же, как и был до этого звонка. Звонок сделал меня сентиментальным в моих мыслях почти на целый день, но неожиданный приезд Марыча быстро вернул меня к реальности.
Я понял, что наши жизни разошлись навсегда.
На следующий день, с утра, я как обычно трясся во внутренностях московского переполненного троллейбуса и читал «Тошноту» Сартра.
Апрель 2005 год.